[indent] зима в этом году выдалась что надо: огромные снежные завалы, обжигающий лёгкие воздух, пушистая изморозь на обледенелых ветках, мерцающая белоснежным цветом в первых лучах солнца. и всё бы ничего, если бы не было так холодно — где морозы, там и простуды; а где простуды, там и яшма, борящаяся с капризами не только маленьких котят, но и неуместной бравадой взрослых воителей племени. благо, первые сырые ветерки пришлись только на ноябрь, отозвавшись среди соплеменников насморком и лёгким кашлем, вовремя подхваченные и проконтролированные. а несколько недель назад, когда по-настоящему ударили первые морозы, яшма спешила набрать ягод.

[indent] двигаться было затруднительно. мешали сугробы, в нехоженных местах снег приходилось брать тараном, — в который раз яшма пожалела, что не взяла никого в лице сопровождающего; от морошенницы ей, возможно, ещё удастся отмахнуться, уверить сестру, что за один рассвет ничего с ней не случится, но вот образумить колоса по возвращение в лагерь — задача сложнее. облачка горячего пара вырывались из часто вздымающейся груди, лапы тяжело поднимались в рассыпчатом снегу. ещё в предрассветной дымке яшма добралась до границе с тигриным племенем, но столь ожидаемую калину уже успели поклевать птицы.

[indent] пришлось обойти лишний круг. когда солнце показалось апельсиновой коркой над равниной, а теней и чащ становилось больше, яшма выдохнула — осталось совсем недолго. бледно-желтый тоненький луч мелькнул совсем поблизости, подсвечивая налитые рубиновым грозди, и не успела целительница поблагодарить её духов за столь необходимую подсказку, как на фоне ослепительной белизны мелькнула золотистая шерсть. спустя несколько ударов сердца яшма уловила в воздухе сладкий знакомый аромат, принадлежащий исключительно ей.

[indent] — пестрица, дорогая, здравствуй, — нараспев протянутые гласные повисли в воздухе, когда взгляд скользнул вдоль травницы леопардового племени, но не обнаружил в нём былого спокойствия, за которое яшма так ценила свою коллегу. — ты, как и всегда, выглядишь очаровательно, — как бы там ни было, яшма старалась не подавать взволнованного вида. гордость чужого племени — тема острая, словно веер вражеских когтей, и уязвимая. самке не хотелось облекать своё беспокойство в слова, которые могут быть поняты превратно. едва ли пестрица относилась к категории легко ранимых, однако зимой все коты становятся чуточку нервознее. — ты сегодня одна? — вопрос, брошенный как бы невзначай. — какая жалость. думала, полюбуюсь крепкими воителями, — яшма лукаво ухмыльнулась, подмигнула пестрице.

[indent] и тут же вопросительно приподняла брови; тень улыбки медленно растворялась на уголках губ, — выпирающие ребра и кости таза вполне привычны в племенах с наступлением холодов, только пестрица не выглядит слегка недоедающей. тревога колыхнулась на подкорке; внутренне сосредоточенная, целительница старалась услышать и распознать любой свист, неосторожно оброненный пятнистой.

[indent] — как дела в леопардовом племени? — аккуратно поинтересовалась львица, заметно понижая голос и присаживаясь рядом.

[indent] яшма прищурилась от приятного чувства: оно мягким урчанием отзывалось изнутри, распространялось вдоль тела. приятно было посидеть рядом с пестрицей, почувствовать её — и ненавязчиво натянуть узлы контроля; кошка безмятежно улыбнулась, прижимаясь щекой к пятнистой скуле. она позволила себе вдохнуть плотный зимний воздух, прежде чем опуститься ниже, чтобы в полной мере убедиться в отсутствии симптомов лихорадки. мышцы, до сих пор скрученные напряжением от нездорового вида пестрицы, немного расслабились, и яшма повела плечом, словно подставляя его старой подруге: пришлось признать, в обход лукавству и собственным оправданиям, что в момент их неожиданной встречи трехцветная думала исключительно о себе и о потенциальной угрозе заражения. заболевшие воители — это плохо; но ещё хуже, когда сам целитель не может стоять на лапах.

[indent] — вот спасибо, хоть кто-то заметил, от наших не дождешься комплиментов, — хмыкнула. — что мне эти травы, я их вижу с шести лун. вереск не утешит меня, а дрок — не согреет ночью, — произнесла она игриво, без какой-либо серьёзности, но, разумеется, сказанное — в большинстве своём шутка, сгенерированная затем, чтобы немного повеселиться, посплетничать и забыться в девичьей компании хотя бы на один несчастный час. после отставки золотарника как неотъемлимого компаньона, а затем и смерти, яшма всё чаще ощущала одиночество — и тоску, которое оно за собой приносит, — а потому старалась больше времени проводить с кем бы то ни было.

[indent] — хорошо, что я не целительница леопардового племени, иначе перед духами леса я бы точно провинилась, — светло-карие глаза насмешливо сверкнули. — всё, не злись на меня, ты же знаешь, я только щебечу всякие глупости.

[indent] травница вновь мурлыкнула и накрыла пушистым хвостом пятнистый бок пестрицы. напускное веселье моментально исчезло, стоило соседке поделиться новостями, которые успели произойти по ту сторону мира — в непроходимых, мрачных лесных массивах. смятение и растерянность вновь дали о себе знать; леопарды не болеют, а это главное, значит, их выживание может зависеть от львиного племени в том числе. проблема только, что законы, гласящие насчёт территорий, яшма не пишет. кроме того, сложность выбора, внутрь которого пестрица, может неосознанно, но помещает подругу, состоит в существующих приоритетах, сейчас отчаянно бьющих в набат и содрагая почву под лапами.

[indent] — таволга очень пылкая и воинственная, её можно понять, — уклончиво мяукнула целительница. — иной раз стоит поумерить гордость, как ты считаешь? может быть, если она попросит встречи с колосом, наши племена смогут придти друг другу на выручку в тяжёлое время, — яшма на мгновение зажмурилась, прикусывая губу; она чертовски злилась на себя в такие минуты. «золотарник был прав — чем меньше тесных связей вне племени, тем проще жить».

[indent] — но и тебя я тоже понимаю и хочу поддержать, — только чем? что она может предложить пестрице, способное заменить жизненно необходимую пищу? забота и попытки рассмешить отныне не казались яшме чем-то достойным, а только глупым ребячеством. горячая кровь прильнула к щекам и ушам. — шутки шутками, однако пообещай мне, что завтра леопардовое племя не отужинает своей единственной целительницей, — пестрая точёная фигура наклоняется ближе, почти касаясь носом чужого уха. — я уже потеряла своего друга и не хочу терять ещё одного.

[indent] — а какая ситуация у львов? чем хорошим можешь поделиться?

[indent] яшма подобралась, натянулась острой иглой, — как бы она хотела похвастать, что у них-то всё отлично, свои сложности зимнего периода, не настолько критические; но это было бы слишком.

[indent] — ситуация такова, что здесь я ничем тебе не смогу помочь, — голос целительницы приобрел отчётливые формы решимости, взгляд сверкнул непоколебимой твердостью. — тебе хватит сил дойти до троехолмья?

[indent] она не заинтересована в леопардах настолько, чтобы преступать закон ради них всех, но что касается пестрицы... жизнь целителя ведь неприкосновенна, так?

Отредактировано Яшма (10.04.2024 20:51:42)

[indent] — думаешь, колос согласится на встречу? я бы могла обратиться к нему одна, без одобрения на то таволги.

[indent] яшма притихла, прокручивая у себя в голове всё, что знала об угольношерстной предводительнице леопардов. в сущности, план пестрицы мог бы сработать, но не хотелось даже представлять, сколько шума может навести эта необходимость переговоров. к тому же, авторитет таволги перед лицом всего племени может быть поставлен под сомнение, а целительницы своими благими намерениями — неосознанно поднять смуту в глазах и мятеж в чужих головах, без того идущих кругом от голода. в таком свете львы не выглядят неравнодушными героями, переживающие за судьбы соседей, а сообщниками. трехцветная подавила желание вонзить когти в мерзлый наст: как же она ненавидела политику и её закулисье.

[indent] — идём, — её команда краткая, но звучащая твердо. поджарая фигура рыжими всполохами мелькает среди белоснежных гребней, направляется уверенными шагами к давно знакомой территории: сколько раз она была здесь, не сосчитать. но яшма никогда не смогла бы предположить, для каких целей может понадобится здесь сегодняшним морозным утром. это была не её работа — охотой и боями неизменно занимались воители, впрочем, как и предводители — благополучием своих племен, одним своим видом внушая безусловное чувство защиты и веры.

[indent] пестрица же не ощущала опоры. яшма надеялась подарить хотя бы её крупицы. брови целительницы сомкнулись на переносице, густая тень собралась в складке морщины поперёк.

[indent] — нет, не показать, — вздохнула львица на ходу оборачиваясь через плечо. она оборачивается обратно, вновь закусывает губы, но спешит, словно от этого могло зависеть многое. когда солнце поднялось ещё выше по лазури небосклона, они смогли добраться до назначенного места. некогда переводить дыхание.

[indent] «духи солнца, будьте сегодня со мной заодно. ветер, окажи мне свою милость как одной из верных дочерей».

[indent] — жди меня здесь, — голос звенит непоколебимостью, в то время как внутри яшма дрожит осиновым листом, боясь, что взяла на себя слишком многое; когда она в последний раз оттачивала навыки охоты? нужно будет непременно выгулять морошенницу за пределы лагеря, чтобы сестра невзначай проинструктировала выполнение техники ещё раз и проконтролировала процесс. будет приятно почувствовать себя словно в новой шкуре, однако всё потом — сейчас она не может позволить себя отвлечь.

[indent] пестрый хвост мелькнул в небольших можжевеловых зарослях. отсутствующая некоторое время, яшма появляется с противоположного конца троехолмья, слегка припадая на переднюю лапу, но держа в зубах не успевшего остыть дрозда; горячая кровь толчками струилась из неаккуратно прокушенной шеи сладким железистым привкусом, больше опьяняя рассудок от эгоистичного своеволия и триумфа победы, чем от альтруистических побуждений. ликование живо отпечатались в выражении её мордочки, как бы яшма не старалась его замаскировать.

[indent] — я выгляжу как настоящая воительница? мне идёт? — негромкий звонкий смех облетел поляну. на кураже от небольшой дозы самолюбия яшма чуть замялась, но вовремя спохватилась, решительным жестом отодвигая дичь от себя к пестрице. — за тобой должок, подруга, — усмехнулась. — я не сомневаюсь в твоей самоотверженности, но чтобы найти силы для защиты своего племени, тебе необходимо есть. пожалуйста, — яшма заговорила тише, так вкрадчиво и обеспокоенно, как могла, стараясь вложить в слова всю заботу, на какую была способна. а в голове всё это время крутилась зудящая мысль, что эту птицу целительница могла бы принести своим королевам, своим котятам, своему племени; трехцветная, незаметно сжав челюсти, тяжело сглотнула.

[indent] — не отказывайся. я от чистого сердца, — целительница не желала слышать отказ. — а что касается таволги... я не уверена, что она оценит проделанную работу за её спиной, какое бы добро ты на самом деле не желала. я знаю, что звучу... жестоко, — тяжёлый сдавливающий вздох прокатился в груди. — но если таволга не придет сама, наше с тобой решение выглядит как желание поднять беспорядки изнутри, которые леопардовому племени сейчас абсолютно не нужны. ты бессовестно втягиваешь в это меня, моё племя. что таволга сделает, когда узнает?

[indent] одно яшма понимала: это не те меры, на которые она готова пойти. накормить пестрицу и выслушать ее — одно, но собираться идти против чужих прав и власти, законно данной? нет. ни за что. пусть львица после этого выглядит трусихой в глазах подруги, она это выдержит с достоинством. идти наперекор и подвергать своё родное племя угрозе — последнее, на что целительница была способна.

[indent] — но я попробую поговорить с колосом и убедить его в необходимости придти на границу через три рассвета с патрулем, а ты настаивай о том же таволге. возможно, у колоса найдутся нужные слова, чтобы здравый смысл возобладал над пустыми упреками твоей лидерши, но прошу, пестрица, не проси меня о большем, — яшма натянулась острой иглой и расправила плечи.

Отредактировано Яшма (15.04.2024 10:30:11)

[indent] — я не могу принять этот подарок, яшма, по крайней мере даже из-за того, что я не смогу проглотить и кусочка, зная, что мои подопечные голодают, — произносит пестрица, и яшма стискивает до боли зубы. она хочет разозлиться на травницу леопардов за добродетель, сейчас стоившую столь мало, прикрикнуть, чтобы та немедленно съела всё до последнего кусочка и дерзко попросила ещё, но вместо этого удерживает закипающее негодование глубоко в себе и туго обтягивает хвостом лапы: проблема в том, что пестрица хорошая. пятнистой впору восхищаться, но яшма почему-то этого не чувствовала. растерянная, находящаяся в смятении, она не хотела показывать истинные эмоции. в голове зрело убеждение, что когда от тебя зависит многое, чужие жизни в первую очередь, нельзя ставить себя на второй план. нельзя — как бы это не звучало; а звучит это недостаточно ожидаемо-альтруистично для примерного образа целителя. потому яшма молчит, крепко прикусив язык.

[indent] — ты восхищаешь меня тем, что сочетаешь в себе так много сторон: и хороший друг, и чудесный целитель, и ловкий охотник, — «и эгоистичная, думающая только о себе девчонка, очевидно». яшма скромно улыбается, кивком головы подсказывая пестрице, что всё в порядке, не стоит благодарностей. — это не моя заслуга, а золотарника — вот кто действительно был искусным мастером во всём. я по-прежнему учусь быть на него похожей.

[indent] целительница выдыхает облачко пара, ощущая, как подмерзлые лапы обожгло пламенем, стоило пестрице заговорить о лесе — о покровителе леопардов. трёхцветная уважала чужую веру, являясь неоспоримым последователем своего культа и воспитываясь под безжалостным назиданием о нерушимости божественного и святого, но сидя здесь и глядя в зелень глаз, уголки её губ внезапно опускаются, а взгляд покрывается трескучей коркой льда.

[indent] — будь на то воля леса, — яшма опускает голову в поклоне. — мне приятно слышать, как ты ратуешь за своё племя, за культ леса и за себя — по всей видимости, гордость тоже не последняя черта твоего характера и вы с таволгой друг друга стоите, — какими бы лестными не были сейчас слова, звучат они так же холодно и строго. — но я не желторотая юница, чтобы ты брала на себя ответственность напоминать мне, в чем особенности иноплеменных порядков и верований.

[indent] необходимо было перевести дух.
[indent] яшма терпеть не могла эту снисходительность, что услышала из уст подруги, и отчаянную уверенность решения, которое может принять исключительно лес. как бы пестрица не желала придерживаться своего выдуманного плана, где гарантия, что духи львиного племени не будут против шелеста тучных крон и черноты ночи? что они, такие полярные, найдут общую точку опоры в созидании?

[indent] «если им с колосом будет не суждено встретиться и поговорить, так тому и быть».

[indent] брови сводятся к переносице, тень морщин опускается на мрачное выражение морды. сцепиться с пятнистой злым языком ей, видят праотцы, не доставило никакого удовольствия. может быть, глядя на это тихое мужество и непреклонную волю всё равно сделать по-своему, какое бы слово поперек не вставила соседка, кошка впервые за много-много лун кому-то позавидовала.

[indent] — и ты меня тоже прости, — прошелестела яшма, опуская глаза. — возьми эти перья, я их заговорила на удачу, — она попыталась отшутиться, но скребущее чувство, такое новое, острое, не давало покоя. — знай, что мне очень жаль леопардовое племя и тебя — в особенности. если бы не законы, если бы не наши должности, я бы вероломно выкрала тебя и присвоила себе, — усмехнулась, да только вышло всё равно грустно. — пора прощаться, иначе соплеменники меня точно потеряют, а им совсем не обязательно иной раз проверять, насколько хорошо лжёт их целительница; то есть, я хотела сказать, не договаривает.

[indent] львица кивает: то пестрице, то самой себе. ложь — да разве можно ею назвать эту незапланированную встречу? так, просто обсуждение насущных проблем и обмен опытом. ожившая мечта старшин — дневное собрание целителей.
[indent] только яшме горько.

[indent] — да благословит тебя лес на достойное прохождение выпавших испытаний, — она утыкается носом в щеку, прежде чем лёгкой походкой засеменить в обратном направлении. ей ещё клюквы необходимо набрать.