отчаянно заставляя себя перестать зацикливаться на суевериях, она внимательно и обеспокоенно рассматривала силуэт пестрицы, стараясь приметить для себя хоть одну чуть глубже скрывшуюся кость ребер под золотистой шерстью. но мрак, обступивший троицу со всех сторон, только болезненнее подчеркивал ставшую острее мордочку подруги и её гребни скул.

тонкая улыбка змеится на губах таволги: её власть, несмотря на строго необходимое одобрение пестрицы, безгранична; и истощённые голодом разумы леопардов едины в этом стремлении наконец-то найти добычу там, где указали духи. даже если они говорили чрез уста таволги.

трескач не преклоняется — оказывается чуть не утоплен. крепкий, сильный противник: он заслуженно получил — удерживал власть в своих лапах. щербатому нравится с ним драться: не ради власти, но ради этих глаз, в которых горит упрямство сражаться до конца. и они сражаются.

ей кажется, что все происходящее — ложь, насмешка судьбы, злой рок речных духов над ней и всем тигриным племенем разом. она не верит, не хочет верить, что ее возлюбленный проиграл бой какому-то самозванцу, и теперь ее котята родятся не в статусе предводительских отпрысков, но с тенью ее позорного поражения.

— Даже если на меня и моего наставника обрушится шквал критики уважаемых старейшин высоких домом, я хочу пройти это испытание достойно. Выбери пожалуйста мне в наставники того, кто глух и насмешлив к сторонней критике. Я не хочу, чтобы она влияла на наши конечные результаты.

старшина сорвался с места и прыгнул на неизвестное, но оно будто бы испарилось, после вновь показываясь в нескольких лисьих хвостах от хищника. вновь прыжок. опять неудача. и так по кругу. огоньки начали уводить рыжего вглубь болот, но пойманный в плен своих инстинктов кот не мог осознать, что попался на лесную уловку.

в отблеске глаз она уловила движение огоньков, и в какой-то момент в очертаниях вражеского воина ей померещилась перекошенная наглой усмешкой морда щербатого. гремучница шипящей гадюкой накинулась на него, желая ее стереть.

львица кивает: то пестрице, то самой себе. ложь — да разве можно ею назвать эту незапланированную встречу? так, просто обсуждение насущных проблем и обмен опытом. ожившая мечта старшин — дневное собрание целителей. только яшме горько.

она никогда не была вольна выбирать: руины — дом, таволга — авторитет, пестрица — абсолют, лес — закон. и какие бы имена не предшествовали нынешним, кто бы не носил звания предводителя или целителя, жизнь — стабильность. а сама полночь — дисциплина. но сегодняшняя ночь за многие годы её жизни была иной.

глубокой ночью прибегает один из дозорных с тревожными вестями о нарушителях. лютик подскакивает, задрав хвост, и торжествующе оглядывается на остальных патрульных, точно получив неопровержимое доказательство, что всякий час после захода солнца непременно несет львам беды.

что за небольшой калека от львов, неужели от недостатка солнца в ледостав они совсем усохли и превратились в свои эти мелкие стебельки вереска?

и там бы он так же случайно, как я в тот день, встретил леопардов во главе пестрицы, или таволги, или их обеих, плевать. это должно было произойти через три рассвета, но колос не пришел, — голос, пусть негромкий, но не подводил целительницу. ровно до этого момента. — потому что через три рассвета он погиб.

простояв какое-то время над пустым местом, сердолик собрал своим пушистым хвостом остатки мха-соломы-перьев и подмел их в сторону своей подстилки. пускай хотя бы частичка таволги останется рядом с ним.

щербатый рос среди них, тренировался плечом к плечу, участвовал наравне в патрулях, и всегда знал, что этого будет недостаточно. но не в их глазах, не по их мнению — по собственному: ему всегда нужно больше — ради себя, своей непомерной жадности, остальные были не в пример, разве что зрителями.